Francesca. Пробую ее имя на вкус, совершенно выключаясь из разговора. В нем сливаются моя Испания, эспрессо, запах грозы и соленое солнце - sol. Она такая свежая, яркая и пахнет апельсиновыми цветами, что смотреть на нее долго невозможно - я отвожу глаза каждые пять секунд. Ее так много, запредельно много. Тяжелые шоколадные кудри прыгают пружинами, и она смеется и улыбается, говорит, говорит и смотрит прямо в глаза. Мне до одури неловко и стыдно, как когда-то в 15. Она ведь не может знать. Но она ведь не может не знать. Пусть она догадается. Пожалуйста, пусть она узнает, почему мне страшно, так нелепо страшно, господи, как в первый раз. Ее руки танцуют в рваном ритме слов, замирая в причудливых жестах во вспышках смеха.
Что же она делает. Нельзя на меня так смотреть. Как-будто "да" и как-будто "можно". Так не бывает, со мной-то уж точно. Взмах угольно-черных ресниц. Выдох. И снова танец - о делах. А мне бы эти руки в танец совсем о другом. О моем - таком хрупком и желанном, до боли необходимом. И плевать, что я, кажется, совсем разучилась танцевать в паре. Ее горячая красота - бронебойный снаряд сквозь стены моей крепости из тонкого льда, тяжелая, темная и такая манящая. Она застала меня врасплох, подобно раскату грома. Рядом с ней не то, что нечем дышать, уже попросту не за чем, словно в преддверии бури.
Gracias и adios неожиданно обрушиваются ливнем, приводя в сознание. Теперь вместо лабиринтов букв ее очередного письма я точно буду видеть тугие темные локоны, хитрый взгляд и безупречные губы, складывающиеся в обворожительную - только для меня - улыбку.
***
Алло, мам? Я хочу учиться именно здесь. Да, прошло хорошо. Да, отличный институт, прекрасная... программа. Решено, остаюсь.